Неточные совпадения
Кости ее ног ниже
колен казались не толще пальца, глядя спереди, но зa то были необыкновенно широки, глядя с
боку.
И в самом деле, Селифан давно уже ехал зажмуря глаза, изредка только потряхивая впросонках вожжами по
бокам дремавших тоже лошадей; а с Петрушки уже давно невесть в каком месте слетел картуз, и он сам, опрокинувшись назад, уткнул свою голову в
колено Чичикову, так что тот должен был дать ей щелчка.
Самгин в одной штанине бросился к постели, выхватил из ночного столика браунинг, но, бросив его на постель, надел брюки, туфли, пиджак и снова подбежал к окну; солдат, стрелявший с
колена, переваливаясь с
бока на
бок, катился по мостовой на панель, тот, что был впереди его, — исчез, а трое все еще лежали, стреляя.
В горькие минуты он страдает от забот, перевертывается с
боку на
бок, ляжет лицом вниз, иногда даже совсем потеряется; тогда он встанет с постели на
колени и начнет молиться жарко, усердно, умоляя небо отвратить как-нибудь угрожающую бурю.
Я слышал, как он ударил ее, бросился в комнату и увидал, что мать, упав на
колени, оперлась спиною и локтями о стул, выгнув грудь, закинув голову, хрипя и страшно блестя глазами, а он, чисто одетый, в новом мундире, бьет ее в грудь длинной своей ногою. Я схватил со стола нож с костяной ручкой в серебре, — им резали хлеб, это была единственная вещь, оставшаяся у матери после моего отца, — схватил и со всею силою ударил вотчима в
бок.
Она оглянулась. Человек с косыми плечами стоял
боком к ней и что-то говорил своему соседу, чернобородому парню в коротком пальто и в сапогах по
колено.
Солнце — сквозь потолок, стены; солнце сверху, с
боков, отраженное — снизу. О — на
коленях у R-13, и крошечные капельки солнца у ней в синих глазах. Я как-то угрелся, отошел; заглох, не шевелился…
Третий, с опухшим лицом и обвязанной головой, на которой сверху торчала солдатская шапка, сидел с
боку, спустив ноги к колесу, и, облокотившись руками на
колени, дремал, казалось.
Жалко, и грустно, и противно было глядеть сквозь мутную кисею дождя на этот жалкий скарб, казавшийся таким изношенным, грязным и нищенским; на горничных и кухарок, сидевших на верху воза на мокром брезенте с какими-то утюгами, жестянками и корзинками в руках, на запотевших, обессилевших лошадей, которые то и дело останавливались, дрожа
коленями, дымясь и часто нося
боками, на сипло ругавшихся дрогалей, закутанных от дождя в рогожи.
Положив красивые руки на
колени, старец сидел прямо и неподвижно, а сзади него и по
бокам стояли цветы в горшках: пёстрая герань, пышные шары гортензии, розы и ещё много ярких цветов и сочной зелени; тёмный, он казался иконой в богатом киоте, цветы горели вокруг него, как самоцветные камни, а русокудрый и румяный келейник, напоминая ангела, усиливал впечатление святости.
Посулов ударил его снизу вверх в правый
бок, в печень, — задохнувшись, он упал на
колени, но тотчас вскочил, открыв рот, бросился куда-то и очутился на стуле, прижатый Никоном.
Его движения были медленны, вещи он брал в руки неуверенно и неловко, на ходу качался с
боку на
бок, точно ноги у него были надломлены в
коленях, и весь он был тяжко-скучный.
У Ежова на диване сидел лохматый человек в блузе, в серых штанах. Лицо у него было темное, точно копченое, глаза неподвижные и сердитые, над толстыми губами торчали щетинистые солдатские усы. Сидел он на диване с ногами, обняв их большущими ручищами и положив на
колени подбородок. Ежов уселся
боком в кресле, перекинув ноги через его ручку. Среди книг и бумаг на столе стояла бутылка водки, в комнате пахло соленой рыбой.
Поэтому, когда Евсей видел, что Яшка идёт драться, Старик бросался на землю, крепко, как мог, сжимал своё тело в ком, подгибая
колени к животу, закрывал лицо и голову руками и молча отдавал
бока и спину под кулаки брата.
Вдали родился воющий шум и гул, запели, зазвенели рельсы; в сумраке, моргая красными очами, бежал поезд; сумрак быстро плыл за ним, становясь всё гуще и темнее. Евсей торопливо, как только мог, взошёл на путь, опустился на
колени, потом улёгся поперёк пути на
бок, спиною к поезду, положил шею на рельс и крепко закутал голову полою пальто.
Старуха вскочила, хотела бежать, но вдруг крепко закружилась голова, и она упала. Ледяная дорожка обмокла, была скользкая, и старуха никак не могла подняться: вертелась, приподнималась на локтях и
коленях и снова валилась на
бок. Черный платок сполз с головы, открыв на затылке лысинку среди грязно-седых волос; и почему-то чудилось ей, что она пирует на свадьбе: женят сына, и она выпила вина и захмелела сильно.
Илья подошёл осторожно. Отец, зажав его
бока коленями, легонько надавил ладонью на широкий лоб и, чувствуя, что сын не хочет поднять голову, обиделся.
Последний в один миг снял с него рубашку и панталоны; после этого он поднял его, как соломинку, и, уложив голого поперек
колен, принялся ощупывать ему грудь и
бока, нажимая большим пальцем на те места, которые казались ему не сразу удовлетворительными, и посылая шлепок всякий раз, как мальчик корчился, мешая ему продолжать операцию.
Во время служения в зале напутственного молебна по случаю отъезда сына Марфа Андревна стояла на
коленях и моргала, стараясь отворачиваться, как будто отдавая приказания стоящей возле нее ключнице. Она совладела с собою и не заплакала. Но зазвеневший во время завтрака у крыльца поддужный колокольчик и бубенцы ее срезали: она подскочила на месте и взялась за
бок.
…Я стою в сенях и, сквозь щель, смотрю во двор: среди двора на ящике сидит, оголив ноги, мой хозяин, у него в подоле рубахи десятка два булок. Четыре огромных йоркширских борова, хрюкая, трутся около него, тычут мордами в
колени ему, — он сует булки в красные пасти, хлопает свиней по жирным розовым
бокам и отечески ласково ворчит пониженным, незнакомым мне голосом...
Он сидел на постели, занимая почти треть ее. Полуодетая Софья лежала на
боку, щекою на сложенных ладонях; подогнув одну ногу, другую — голую — она вытянула на
колени хозяина и смотрела встречу мне, улыбаясь, странно прозрачным глазом. Хозяин, очевидно, не мешал ей, — половина ее густых волос была заплетена в косу, другая рассыпалась по красной, измятой подушке. Держа одною рукой маленькую ногу девицы около щиколотки, пальцами другой хозяин тихонько щелкал по ногтям ее пальцев, желтым, точно янтарь.
Подвизгивая, хрюкая и чавкая, йоркширы суют тупые, жадные морды в
колени хозяина, трутся о его ноги,
бока, — он, тоже взвизгивая, отпихивает их одною рукой, а в другой у него булка, и он дразнит ею боровов, то — поднося ее близко к пастям, то — отнимая, и трясется в ласковом смехе, почти совершенно похожий на них, но еще более жуткий, противный и — любопытный.
От него шарахнулись во все стороны, кто-то с испуга больно ударил его по
боку палкой, кто-то завыл. Вавило кинулся на
колени, вытянул вперед руки и бесстрашно взывал...
И купец опять с размаха упал на
колени и, склонившись
боком головой над двумя руками горсточкой, замер. Отец Сергий опять велел ему встать и, подумав о том, как тяжела его деятельность и как, несмотря на то, он покорно несет ее, тяжело вздохнул и, помолчав несколько секунд, сказал...
Он вяло перевалился на
бок и сел на корточки, по-турецки. На обеих руках у него были отрублены все пальцы, за исключением большого на левой руке, но этим единственным пальцем он ловко и быстро набил трубку, придерживая ее культяпкой правой руки о
колено, достал из шапки спички и закурил. Сладковатый, похожий сначала запахом на резеду, дымок махорки поплыл синими струйками в воздухе.
Перед ним стоял высокий человек в красной рубахе, пустые рукава которой свободно болтались по
бокам, ниспадая с плеч. Клинообразная русая борода удлиняла бледное, испитое лицо с лихорадочно блестевшими серыми глазами; длинная шея с изогнутым и вытянувшимся вперёд кадыком придавала этой странной фигуре что-то журавлиное. На ногах у него были валенки и плисовые шаровары, вытертые на
коленях. Ему было, наверное, лет под пятьдесят, но глаза молодили его. Он смерил Тихона Павловича взглядом.
А меньшая сестра говорит: «Я ни ткать, ни прясть не горазда, а когда б на мне Иван-царевич женился, народила б я ему сынов-соколов: во лбу солнце, на затылке месяц, по
бокам часты звезды, пó локоть руки в красном золоте, по
колена ноги в чистом сéребре…»
С теми же тупыми глазами, с сосредоточенною, испуганною покорностью девушка повернулась на
бок и подняла грубую холщовую рубашку, не сгибавшуюся, как лубок, от засохшего гноя. У меня замутилось в глазах от нестерпимой вони и от того, что я увидел. Все левое бедро, от пояса до
колена, представляло одну громадную сине-багровую опухоль, изъеденную язвами и нарывами величиною с кулак, покрытую разлагающимся, вонючим гноем.
А вокруг нее, тут же на постели, по
бокам и за спиною няньки, у ее ног, часто на ее
коленях, на полу и табуретах ютятся малыши.
Катя вскочила. Махновец, с раздробленным
коленом, с простреленным животом, пытался подняться, ерзал по земле руками и ругался матерными словами. Леонид выстрелил ему прямо в широкое, скуластое лицо. Он дернулся, как будто ожегся выстрелом, и, сникнув, повалился
боком на землю.
Она вяжет платок из дымчатой тонкой шерсти. Почти весь он уже связан. Клубок лежит на
коленях в продолговатой плоской корзинке. Спицы производят частый чиликающий звук. Слышно неровное, учащающееся дыхание вязальщицы. Губы ее, плотно сжатые, вдруг раскроются, и она начинает считать про себя. Изредка она оглядывается назад. На кровати кто-то перевернулся на
бок. Можно разглядеть женскую голову в старинном чепце с оборками, подвязанном под уши, и короткое плотное тело в кацавейке. На ногах лежит одеяло.
Промелькнул какой-то человек; он стоял по
колена в снегу, сойдя с дороги, и смотрел на тройку; следователь видел палку крючком и бороду и на
боку сумку, и ему показалось, что это Лошадин, и даже показалось, что он улыбается. Мелькнул и исчез.
По краям дороги валялись пьяные. Сидит на пригорке солдат, винтовка меж
колен, голова свесилась: тронешь его за плечо, он, как мешок, валится на
бок… Мертв? Непробудно спит от усталости? Пульс есть, от красного лица несет сивухою…
Лелька пришла к себе поздно, пьяная от восторга, от споров, от умственного оживления, от ярких просторов развернувшейся перед нею большой, захватывающей работы. Поставила в кухне на примусе кипятить чайник, а сама села на подоконник итальянского окна, охватив
колени руками, — она любила так сидеть, хотя зимою от морозных стекол было холодно
боку.
Засыпав сына землею, он и там на кладбище выпил за его душу одну серебряную чарочку, роздал там же своею рукою мешок медных денег на помин сыновней души и сел верхом на свои старинные дрожки, запряженные толстою вороною лошадью, а в
колени,
боком к нему, робко присела овдовевшая невестка Платонида Андревна.
Только при утреннем обходе вахтер увидал Меженецкого, стоявшего на согнутых в
коленях ногах подле лежавшей на
боку табуретки. Его вынули из петли. Прибежал смотритель и, узнав, что Роман был врач, позвал его, чтобы оказать помощь удавленнику.
Желтоглазый, качаясь с
боку на
бок, действительно точно прицеливался и вдруг клюнул в самые
колени к купцу, который сидел против него.
Ослобонили Левонтия из банной кутузки, — должности никакой. Хочешь — раков под ракитой лови, хочешь — канву из девичьих узоров выдергивай… Пробовал было он баб ратному строю обучать, рукой махнул. Команды не слушают, регочут, кобылы, да и с ухватами какой же строй! Одна срамота. Скомандует «стрельба с
колена», — а они крутые
бока почесывают да Левонтию миловидные намеки подают. С поста-то их давно на скоромное потянуло, — держи ухо востро.